Почему провалилась попытка укротить капитализм
Экономика совместного доступа обещала решить проблемы капитализма. Гигантское имущественное расслоение, сверхпотребление уже не страшны: каждый может получить немного комфорта. Пусть не навсегда – лишь на время, а затем передать другому. В шеринг-экономику поверили, но в итоге на ней наживаются лишь крупные корпорации, а польза, которую получают обычные пользователи, сомнительна. Обмен был призван изменить наш мир к лучшему. Но единственное, что мы разделяем – это беспорядок, который он оставил.
Прошло более 10 лет с момента зарождения экономики совместного использования, но обещания идеологов кажутся устаревшими в современных условиях. Зачем брать в прокат DVD, если можно смотреть фильмы онлайн? А такие компании, как Uber и Lyft, которые теперь стоят десятки миллиардов долларов, отказываются от аргумента об обмене, который и позволял им в течение многих лет обходить госрегулирование. Выходит, шеринг-экономика с самого начала была обманом — к такому выводу пришло издание о технологиях OneZero.
Шеринг-экономика, или экономика совместного пользования – общий и не до конца устоявшийся термин, описывающий иную модель пользования вещами: осознанный отказ от частной собственности на те или иные товары в пользу собственности коллективной. Когда-то именно так жили наши предки: на заре появления человечества частной собственности попросту не было, а все орудия труда использовались совместно.
В эпоху глобализации, размытия границ, мобильности идеи владеть вещами не постоянно, а временно, эти идеи пришлись как нельзя кстати. Добавьте к этому имущественное расслоение, падение доходов среднего класса – вот и ответ, почему так много людей на планете поверили в шеринг-экономику. Шеринг обещал сделать их жизнь проще и доступнее, ведь делиться вещами дешевле, чем владеть ими постоянно.
Автомобиль, стиральная машина, громоздкая мебель, недвижимость в ипотеку – зачем каждый раз тащить это всё с собой, если вы часто переезжаете с места на место? А именно так сейчас живут молодые и экономически активные люди. Даже компаниям уже не обязательно покупать или арендовать большой и дорогой офис и оргтехнику для своих сотрудников: полностью оборудованные рабочие места в коворкингах тоже доступны по модели совместного потребления.
На заре своего зарождения шеринг-экономика выглядела до ужаса привлекательной. Совместное потребление обещало снизить чрезмерное потребление и уменьшить вредное воздействие на окружающую среду в глобальном масштабе. Образ жизни среднего класса на Западе подразумевает владение дорогими активами – автомобилями, гаражами, большими домами, нашпигованными самой разнообразной техникой. Но можно жить, пользуясь всеми достижениями прогресса, не имея их в собственности, жить легко, активно и мобильно. «Экономика совместного использования будет сохранять ресурсы, давать людям доступ к вещам, которые им не по карману, позволит им строить сообщество», так радужно описывала перспективы шеринг-экономики исполнительный директор «Гринпис США» Энни Леонард.
Идея укрощения капитализма заразила многих. Как грибы после дождя, начали расти стартапы, предлагающие людям отдавать вещи, которыми они пользуются время от времени, в аренду другим людям. К стартапам потянулись инвесторы. Образовалось целое сообщество небольших компаний, которым казалось, что они меняют мир к лучшему. Но вскоре на рынок зашли крупные игроки, и всё изменилось.
Знаковым событием стало быстрое развитие компании Lyft. Сперва сервис сфокусировался на поездках для студентов между кампусами и колледжами. Соучредитель компании Логан Грин рассказывал, что его удручало, что в Лос-Анджелесе слишком медленное движение, а большинство автомобилей заполнено всего одним пассажиром. В 2012 году Lyft запустил сервис по обслуживанию коротких поездок по городам. Формат «дружеской поездки» за добровольное пожертвование позволил обойти законодательство и не попасть под регулирование в качестве поставщика услуг такси. Но уже через год Lyft установил тарифы на проезд и заработал 83 млн долларов.
К 2015-му году платформы, делающие ставку на совместное потребление, оценивались в несколько миллиардов долларов. И чем дальше – тем больше идеи совместного потребления стали ощущаться как наивные. Совместное пользование вернулось к старой доброй аренде за деньги, только вот у властей уже не было контроля за этой сферой. Все деньги сконцентрировались в руках крупнейших платформ.
Упрощение сдачи в аренду тех же автомобилей, как ожидалось, не разгрузило улицы. Вместо этого компании стали расширять автомобильные парки, чтобы зарабатывать на них ещё больше денег. Спекулятивные цены на рынке недвижимости привели к тому, что целые дома снимались с аренды в качестве отелей, что ещё больше сжало рынок жилья в и без того недоступных городах.
Пострадали и рабочие места. Те из них, что были созданы на волне хайпа вокруг шеринг-экономики, были не регулировались законодательством на должном уровне, в итоге большинство работников трудятся по невыгодным для них контрактам и получают меньше денег, чем фрилансеры. В США начали появляться профсоюзы и общественные организации, которые пытаются защитить права работников и хоть как-то нормализовать правила бизнеса в этой сфере. Но главную проблему – вопрос доверия экономике совместного потребления – разрешить, похоже, уже не удастся: слишком много разочарований она с собой принесла, а корпорации вовсе не желают делиться своими доходами.
«Чтобы заработать деньги, особенно те, которые ожидают технологические инвесторы, компании, финансируемые венчурным капиталом, не могли просто активировать недостаточно используемые ресурсы — они должны были зарабатывать больше», — констатирует Адам Вербах, экологический активист и социальный предприниматель, экс-президент экологической организации Sierra Club. «Коммерческий бизнес требует роста, а платформы — масштаба. За 10 лет эксперимента по совместному использованию мы смогли полностью оценить затраты. Капитализм не был приручен — его разжигали».
Шеринг-экономика, несмотря на красивую либеральную упаковку и обещания хипстеров из Силиконовой Долины изменить мир к лучшему, оказалась всего-навсего сделкой.
